Дорожаево - Никольская церковь
Село Дорожаево, от Твери 70 верст, от Зубцова 50 верст.
Церковь Никольская, построена в 1754 году, каменная, престола три: Святителя Николая, Святого Великомученика Иоанна Воина и Святого Митрополита Леонтия - тепл.
Церковные документы: опись 1844 года, метрики с 1800 года, исповедальные с 1825 года, план и межевая книга на землю.
В 1901 году служили: Священник Петр Александрович Богородский 42-х лет, окончил духовную семинарию, в служении с 1880 года, священником с 1882 года, состоял законоучителем в земском училище, награжден скуфьей в 1897 году. Псаломщик Андрей Константинович Знаменский 38-ми лет, в должности с 1880 года.
Прихожан в селе Дорожаеве, в деревне Кулотине - 180 дворов (637 мужчин, 718 женщин).
В 1914 году служили: Священник Петр Богородский 57-ми лет, окончил семинарию, на службе 34 года, в Никольском храме 32 года. Псаломщик Феодор Знаменский 19 лет, на службе 4 года.
Прихожан в селе Дорожаево, в сельце Волосово, в деревне Кулотино - 648 мужчин, 789 женщин.
Церковь не сохранилась.
К церкви села Дорожаева была приписана домовая церковь в селе Степановском (госпожи Нарышкиной), престол Святых Мучеников Бориса и Глеба. При церкви больница и приемный покой.
(По материалам изданий Добровольский И. Тверской епархиальный статистический сборник. - Тверь, 1901., Справочная книга по Тверской епархии. - Тверь, 1914.)
Село Дорожаево Зубцовского уезда Тверской губернии.
Расположенное на возвышенном месте, в одной версте от реки Шоши, на левой её стороне, близ границы Зубцовского уезда с Волоколамским, село Дорожаево отстоит от своего уездного города Зубцова на 50 верст, а от Твери на 80 верст. По тверским писцовым книгам 1627 - 1628 гг., в Микулинском стану, в числе порожних земель, написано поместье Александра Квашнина - пустошь под названием сельцо Дорожаево, пашни 123 десятины и сенокоса 50 десятин. В 1637 г. сельцо Дорожаево продано князю Федору Телятевскому, потомку тверских великих князей, в вотчину со всеми угодьями. Князь Телятевский перед кончиной своей завещал сельцо Дорожаево Кириллову монастырю; у монастыря выкунил его князь Иван Андреевич Голицын, женатый на сестре князя Телятевского Феодосии Андреевны, а в 1653 г. продал его князю Григорию Семеновичу Куракину. В это время Дорожаево было сельцом. Впоследствии Дорожаево принадлежало князю Борису Ивановичу Куракину. Он в августе 1709 г. получил известие, что в Дорожаеве сгорело 52 крестьянских двора. К сожалению, князь Борис Иванович не называет Дорожаево ни селом, ни сельцом, ни деревней. Но, принимая во внимание, что в ограде церковной в настоящее время имеется невысокая каменная башенка, подобная тем, какие обыкновенно строятся для охранения святости места, где находился престол прежнего храма, нужно думать, что до построения настоящего каменного храма в Дорожаеве существовал другой храм, построенный кем-либо из князей Куракиных. Ниже мы увидим, что, действительно, церковь существовала.
Настоящая каменная церковь села Дорожаева устроена во имя святителя и чудотворца Николая мирликийского. О времени её построения и строителях ясно говорит надпись на кресте, находящемся под престолом главной церкви: „Во славу Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, в честь великаго святителя и чудотворца Николая начася здатися храм сей, благословением преосвященнаго тверскаго и кашинскаго, обер-шталмейстера, сенатора и обоих российских орденов кавалера, действительнаго камергера князь Александра Борисовича вдовствующей княгиней Александрой Ивановною Куракиной, 1756 года мая 16 дня". Тот же год и день проставлены и на двух крестах, находящихся в приделах под престолами, а именно — в правом: „Заложися придел сей в честь св. великомученика Иоанна Воина 1756 г. мая 16 дня"; в левом: „Заложися придел сей в честь мученика Леонтия 1756 г. мая 16 дня".
Таким образом из надписей видно, что храм с приделами начат постройкой в 1756 г. 16 мая, и строительницей его была вдовствующая княгиня Александра Ивановна Куракина. От деревянного храма остался св. антиминс холщовый, хранящийся по настоящее время в правом приделе св. великомученика Иоанна Воина; на нем надпись: „Освящен преосвященным Вениамином, епископом тверским и кашинским, 1754 г. мая 8 дня".
Церковь в селе Дорожаеве построена каменная, о пяти главах, покрытых железом, окрашенным медянкой. Церковь имеет форму равноконечного креста, длиной и шириной в 33 аршина. Окна расположены в три ряда: в нижнем этаже 12 больших окон и три двери; во втором ярусе 20 малых окон, по пять с каждой стороны; в третьем ярусе пять купольных окон; наконец, в шейке четыре окна, забитых теперь ставнями. В двух нижних ярусах окна и двери украшены фронтонами, рамками, поясками. Такие же украшения были над окнами в третьем ярусе и шейке, но их, к сожалению, срубили мастера при оштукатурке стен.
Храм построен по плану архитектора Петра Яковлевича Плюскова. Княгиня Александра Ивановна принимала живейшее участие в деле, и ее постоянно уведомляли о ходе построек. Например, ей писали, что материал церковный от подрядчиков забирать будут, и лес всякий к тому строению готовится; был архитектор, который иконостас с Иваном Барсуковым разрисовали, и ныне делают иконные деки местного пояса и праздники, которые могут быть отправлены в Москву дня черезъ три, и при них Барсуков поедет. Чрез неделю то же лицо извещало ее, что на двух подводах посланы с Барсуковым деки иконные местного пояса в настоящую церковь, числом двенадцать, из коих шесть местных и шесть праздников. С ним же отпущен резчик Филат Антипов, который ролики все отделал, а для исправления царских дверей и капителей нужен ему инструмент, для приобретения которого он и отправился; для окончин в церкви требовались стекла. Потом Иван Барсуков доносил Княгине 7 мая 1757 г., что выложено 12 окошек под перемычки вышиной от старого на полтора аршина, так-же все тумбы иконостаса связаны, начали вязать местный киот; подрядчик Евдоким Юдин поставил на нынешнее лето к работе 27 каменщиков. В июле ее извещали, что большой купол на церкви сведен, и верхний лантерник обложен, а столяры тумбы и местные киоты отделали, начнут делать верхний местный гзымс, резчик кронштейны, фронтон и капители все вырезал и начнет резат царские придельные двери по присланному рисунку. При семь послано для письма местного киота восемь досок, подписанных, где которой быть. 12 августа княгине Александре Ивановне писал Барсуков: „Своды все сведены, верхний лантерник совсем в отделке; сей день, надеюсь, кругом карниз кончат; крест большой делают кузнецы, а малые четыре готовы, потому что они из старых переделаны по указанию архитекторскому; глава еще узаконивается на земле и до праздника на церковь не поднимется; работы лесной много; резчик обоих приделов царския двери оправил, а ныне доделывает две сени на Тайныя Вечери". 7 сентября сообщено ей, что крест большой на церкви поставлен, и пятник у него облит свинцом; глава большая до половины обита листовым железом и позеленена краскою; свои каменщики в верхнем лантернике у белого камня швы расшивают алебастром, и будет оный фонарь раскрашиваться; наемные каменщики последний фронтон и парапеты доделывают; плотники четыре малые главы сделали, поставили и обрешетили; столяры в приделы под апостольские поясы тумбы и окрепку делают, а резчик кронштейны под те же пояса вырезает; столяры требуют присылки до 50 липовых досок длиной по 3 аршина 6 вершков, из которых будут делать в апостольские и пророческие пояса иконные деки в настоящую и в приделы, а числом надлежит быт всех 21 место. Чрезъ две недели глава большая была обита железом и озеленена, а кресты все вызолочены.
В иконостас каменной Дорожаевской церкви иконы писал живописец Александр Дураков (называется еще Драков и Дракин) за 700 рублей; некоторые иконы писаны в Москве. Резьба иконостаса произведена резчиком Филатом Антиповым, и весь он был вызолочен. Каменная кладка церкви взята на себя подрядчиком Евдокимом Юдиным. Церковь покрыта в два теса, и внутри полы сделаны подрядчиком Иваном Мануиловым. В январе 1758 г. резчик Филат Антипов, вместо предположенных для постановки около купола снаружи каменных шестнадцати ваз, делал столько же деревянных; каждая ваза была вышиной в 2 арш. 5 верш., шириной в 1 арш. 5 верш.
К сентябрю 1758 г. иконостасы в храме и приделах были поставлены, и закуплены необходимые для освящения церкви предметы. Тогда же приобретены четыре жестяных подсвечника, медное паникадило в 2 пуда 10 ½ ф. весом, к местным образам двенадцать лампад, каждая весом в три фунта, и три спускных лампадки; церковные сосуды серебряные, вызолоченные, весом в 2 ф. 50 зол., ризы штофные, стихарь диаконский камчатный красный, двое поручей, епитрахиль, подризник бумажный красный, пояс нитяный и многое другое. В сентябре взят указ относительно освящения Дорожаевской церкви на имя соборного протопопа Феодота Андреева; при освящении предположено служение двенадцати священников. Когда именно совершено освящение, сведений, к сожалению, не нашлось. Старая деревянная церковь продана тогда же, с иконостасом, иконами (кроме икон Введения во храм Пресв. Девы Марии и Николая Чудотворца), двумя жестяными лампадами и напрестольной одеждой, помещице Марье Козьминичне Сверчковой за 120 рублей и тогда же сломана; утварь её осталась в каменной церкви.
Здание храма во всех своих частях и поныне существует в том самом виде, какой первоначально имело. Боковые алтари устроены в ряд с главным в одно время: правый — во имя св. великомученика Иоанна Воина (имя его носил отец строительницы, генерал-аншеф Иван Васильевич Панин), левый — во имя св. мученика Леонтия (его имя носил сын строительницы, князь Борис-Леонтий Александрович Куракин).
Впоследствии храм в селе Дорожаеве возобновлен внуком строительницы, князем Александром Борисовичемъ II Куракиным. Предположив устроить новый иконостас, князь Александр Борисович послал рисунок его своему двоюродному брату князю Якову Ивановичу Лобанову-Ростовскому, который возвратил его князю Куракину с своими пояснениями. Это было в 1807 г. После того было приступлено к работам. Иконостас был разломан, и назначено сделать новый. В октябре 1808 г. столярная и резная работа иконостаса почти совсем была окончена. В иконостасе предполагалось поместить 24 иконы; за написание их лучшим иконописным мастерством живописец Мемнон просил 1800 рублей, т.-е. по 75 рублей за икону; худшие мастера брали за то же тысячу и даже 800 рублей. Стены, вместо расписания картинами из Священной Истории, что потребовало бы расхода в 2500 рублей, решено покрыть одним колером с цветной отводкой красками на клею, а купол и карнизы расписать под лепную работу. Купол и стены расписать поручено, по сделанному в 1809 г. условию, живонисцу Ивану Миллеру за 450 рублей. Он обязан был произвести эту работу перловым колером съ одними только филенками, но, не докончив дела, в июне 1810 г. скоропостижно умер в припадке падучей болезни. Купол был расписан мозаиком в 1810 г. Иконостас новый поставлен в том же году. Крестьянин Емельян Семенов Оторопов взялся за 2000 рублей все карнизы на нем и около образов рамы, также на клиросах по приличным местам, всю на иконостасе резную работу да и все прочее, где по приличности и по назначению архитектора следуетъ, вызолотить под мат и гладью самым лучшим червонным золотом; также иконостас, колонны, клироса выкрасить и покрыть масляным лаком, работу же окончить к 1 июня 1810 г. В марте 1810 г. из Москвы присланы в Дорожаевскую церковь образа и, по установке иконостаса, поставлены по своим местам. Лаковая и золотарная работа иконостаса окончена в ноябре. В сентябре отправлена из Москвы для Дорожаевской церкви утварь: для местных образов четыре медных, посеребренных лампады, на спуске одна лампада, для запрестольного образа одна лампада, всего шесть лампад, в коих веса 1 пуд 26 фунтов, по 2 р. 50 к. за фунт, на 165 рублей. Старое паникадило большое, висевшее посреди церкви, и пять лампад проданы московскому купцу Луке Калугину за 55 р. 20 к., а куплено новое большое медное, вызолоченное за 250 рублей, к нему яблоки и кисти 15 рублей, две хоругви 60 рублей, одно кадило медное, посеребренное с золотом, 7 р. 50 к., блюдечко и ковшичек медные, посеребренные, 9 рублей и друие вещи. Всех, приобретенных князем Александром Борисовичем для Дорожаевской церкви, вещей прислано на 581 р. 50 коп. Кроме того, за написание в оную церковь образов живописцу Михаилу Дмитриеву уплачено 390 рублей; резчику Матвею Беляеву, за устройство к местным иконам Николая Чудотворца и Александра Невского четырех кронштейнов, четырех нарезок и тысячи бус, уплачено 55 рублей.
Все возобновление относилось к главному храму Николая Чудотворца и произведено на средства князя Александра Борисовича. Находя ненужной свою домовую церковь в Москве в Старобасманном доме, он в 1817 г. взял из неё все сосуды, церковную утварь и перевез в свое село Дорожаево, где и поместил все в храме. По смерти князя Александра Борисовича в 1818 г., Дорожаево перешло к брату его князю Алексею Борисовичу и к сыну последнего князю Борису Алексеевичу. Усердием сего последнего устроена в 1820 г. против главного алтаря, отдельно от храма, каменная колокольня. Она — четырехъярусная, внешним видом резко отличается от храма. Звон из шести колоколов помещается в третьем ярусе. Большой колоколъ, весом в 53 ½ пуда, вылить в Москве в 1790 г. на средства прихожан, как значится в надписи на нем. В нижнем ярусе колокольни вначале было жилое помещение для церковного сторожа, но, за теснотой и сыростью, обращено в место склада материалов.
Князь Александр Борисович, возобновивший главный храмъ, не успел возобновить приделы, где иконостасы обветшали, иконы облезли, все было невзрачно, запущено, бедно. Так оставалось здесь до 1829 г. В этом году князь Борисъ Алексеевич Куракин возобновил в двух боковых приделах иконостасы, иснравил иконы, снабдил церковь в достаточном количестве ценной утварью. Не жалея средств, он приобрел два комплекта серебряных священных сосудов, три евангелия в серебряных окладах, два серебряных напрестольных креста, серебряный ковчег, дарохранительницу, кадило, несколько посеребренных лампад, два выносных подсвечника, восемь малых подсвечников, образок Воскресения Христова в серебряной ризе, несколько священнических облачений и престольных одежд, много богослужебных и нравоучительных книг.
В главной церкви на нижнем карнизе прежде был устроен сводчатый потолок, вследствие чего иконостас был невысокий, одинаковый по размеру с придельными. В 1867 г. князь Алексей Борисович Куракин этот потолок разобрал и устроил новый, высокий иконостас, существующей и поныне. Он семиярусный, деревянный, окрашен белой краской; на нем вся резьба, колонки, рамки и пояски у икон позолочены. В семи ярусах иконостаса помещается 50 икон разной величины, а крест, увенчивающий его, достигает купольнаго свода. Иконы прежнего иконостаса размещены в нем по разным местам вместе с иконами, вновь написанными.
Тот же князь Алексей Борисович чрез два года на свои средства покрыл в главном алтаре и двух боковых приделах стены живописью с уборкой; до этого же времени все стены внутри храма были только оштукатурены и окрашены. В правом придклк св. великомученика Иоанна Воина, у задней стены, он же устроил из разноцветного мрамора пирамидальный памятник с плитой в полу. Позднее последовательно вделаны были еще три плиты из белого мрамора с надписями на местах вечного упокоения князей Куракиных. На плитах вырезаны следующие надписи: 1) "Князь Борис Алексеевич Куракин родился в С.-Петербурге 12 декабря 1837 года, скончался в том же С.-Петербурге 26 марта 1860 года, в субботу св. и праведнаго Лазаря"; 2) "Князь Алексей Борисович Куракин родился 4 мая 1809 года, скончался 20 декабря 1872 года"; 3) "Княгиня Юлия Федоровна Куракина, урожденная княжна Голицына, родилась 1 ноября 1814 года, скончалась 11 ноября 1881 года"; 4) "Борис Анатольевич Нарышкин родился 26 декабря 1866 г., а скончался 27 августа 1868 года"
В 1895 году храм села Дорожаева из холодного обращен в теплый. На устройство камеры, жаровых и вытяжных капалов от статс-дамы Елисаветы Алексеевны Нарышкиной, урожденной княжны Куракиной, отпущено было 20000 шт. кирпича.
В обыскных и метрических книгах церкви села Дорожаева имеются записи о трех княжеских браковенчаниях: 1) князя Алексея Борисовича Куракина с княжною Юлией Федоровной Голицыной в 1835 г. 28 июля; 2) княжны Елисаветы Алексеевны Куракиной с Анатолием Димитриевичем Нарышкиным в 1865 г. 18 августа; 3) княжны Александры Алексеевны Куракиной с Александром Федоровичем Козен в 1870 г. 5 июня; 4) Веры Анатольевны Нарышкиной с графом Димитрием Николаевичем Татищевым въ 1893 г. 12 сентября.
Приход Дорожаевской церкви составляют село Дорожаево, сельцо Волосово-Степановское, в котором имелась домовая церковь, и деревня Култино.
Князья Куракины, как помещики, принимали участие во всех делах прихода и особенно духовенства. Напр., княгине Александре Ивановне писал, 17 января 1757 г., управляющий Петр Бороздин, что гнев ея на них за дьячка дорожаевского и повеление о смиренном житии диакону дорожаевскому он объявлял с подтверждением, и помянутый дьячок, по приказу её, при церкви в Дорожаеве не числится, и дачи дьячковской ему не велено давать, и вон из села неоднократно ими высылан, и ныне по его прежнему на попа доношению оба они в Твери при суде имеются. Слышал он от попа Якова, что хотел дьячок просить преосвященнаго о сыне своем Герасиме на свое место во дьячка. И в марте дорожаевские священник и дьячок по своей ссоре были в Твери в Консистории. Преосвященный в это время определил на место дьячка его сына Герасима. Любопытно то, что Бороздин спрашивал письменно княгиню Александру Ивановну, допустить ли этого молодого дьячка до церкви и прихода и дьячковскую долю от народа получать ли ему. Ясно, что управляющий считал молодого дьячка не совсем определенным на место до получения утверждения от Княгини.
Духовенство и само считало необходимым обращаться к князьям Куракиным за поддержкой в разных случаях. Известен. напр., такой случай. Дорожаевский священник Павел Антонов прислал князю Борису Алексеевичу, от 26 мая 1837 г,, доношение, в котором объяснил, что правительство сильно побуждает духовенство обращать раскольников к православной церкви, что священники обязаны о том, имеются ли в приходе раскольники или нет, и сколько из них обращено, подавать ежегодно ведомости прямо к прокурору; что в январе 1837 г. состоялся указ, коим строжайше предписано всему духовенству раскольников с православными лицами отнюдь не венчать, доколе не оставят раскола, не причастятся Святых Таин и не дадут присяги с подпиской, что впредь в раскол не обратятся и детей к оному приводить не будут; что сверх того предписано указом раскольников без земского суда не хоронить; что посему он, Антонов, опасаясь подвергнуть себя законному осуждению, не мог оставить находящихся в приходе его раскольников без внимания и всячески старался об отвращении их от раскола и о переменении раскольнического креста, но один никак не мог отклонить их всех от заблуждения; что управляющий тверского имения Блау, по просьбе его, и чрез мирских старост, и чрез бурмистра, и сам лично многократно сих отщепенцев от заблуждения их отстать уговаривал и побуждал ходить в церковь и причаститься Святых Таин; но что после всех убеждений обратились к православной церкви только трое, и засим осталось в селе Дорожаеве раскольников 13 человек, между коими два дорожавьских крестьянина и 6 крестьянских вдов и девок, один отставной солдатъ, у которого в доме раскольничья молельня, жена его, многих крестьян к расколу развращающая, и три солдатки, и что между вышеупомянутыми двумя крестьянами Князя один бобыль Ефим Максимов, два года тому назад продавший свою избу и ушедший в Москву к раскольникам, по уничтожении там раскольнического кладбища был оттуда выгнан, ныне возвратился в Дорожаево и всех крестьян разстраивает. В виду всего этого священник Павел Антонов просил Князя сделать с своей стороны своим крестьянам об оставлении ими раскола побуждение, а о высылке из вотчины отставного солдата с женой и трех солдаток распоряжение или дозволить ему, Антонову, об этих последних представить прокурору.
11 июня 1837 г. Князь писал из села Куракина управляющему своего тверского имения Блау: "Ежели все, сказанное в просьбе священника, справедливо, то по строгим мерам, правительством против раскольников принимаемым, ему никак нельзя, не подвергая себя ответственности, оставить существующих в приходе его раскольников без внимания. А потому, препровождая при сем к вам просьбу его в подлиннике, я поручаю вам сказать священнику, чтобы он просьбу сию переменил на имя Попечительства, и когда оную от него получите, препроводит оную в Попечительство при вашем донесении, в коем объясните, что, по строгим постановлениям правительства против раскольников, для отвращения их от заблуждения нужно необходимо принять против них сильные меры; а потому не благоугодно ли будет Попечительству наслать крестьянам, раскола держащимся, строгое об оставлении онаго предписание; если же и оное на них не подействует, то дозволить бобыля Ефима Максимова, прочих крестьян к расколу развращающего, в пример и страх другим представить к ссылке в Сибирь на поселение; а на счет прочих раскольников из крестьян моих снабдить вас по своему благоусмотрению наставлением, как поступать с ними; о высылке же из вотчины раскольников, отставного солдата с женой и трех солдаток, снестись, с кем следует, дозволив и священнику с своей стороны представить об них прокурору".
Обращалось к князьям Куракиным местное духовенство и по собственным нуждам. От 1757 г. сохранились сведения о том, сколько в то время выдавалось руги дорожаевским священнику и диакону. Священнику Стефану Онуфриеву выдано ружной ржи 12 четвертей, ячменя 6 четвертей, овса 6 четвертей, пшеницы 1 четверть, на просфоры осьмина, т.-е. 4 четверика, гороха 4 четверика, гречи четверть. Диакону Ефиму Дмитриеву выдано ружных жалованных денег 8 рублей, ржи 10 четвертей, ячменя 5 четвертей, овса 5 четвертей, пшеницы 1 четверть 4 четверика. Священник Павел Антонов въ 1836 г. просил князя Бориса Алексеевича назначить ему денежное положение вместо хлебного, также осинового леса из дорожаевской рощи для постройки овина и сенного покоса на пустоши Алексейкове, которой владел прежде причт. Князь приказал выдавать ему по 450 рублей в год с тем, чтоб он не требовал от экономии не только никакого хлебного положения, но и гуменного корма, и чтоб участок сенокосной земли, приходящийся на его долю, обработывал сам от себя, без всякаго от экономии пособия. Вместе с этим Князь заявил, что ничего не имеет против перевода новогорских крестьян в Ошурковский приход. Князь также находил, что сборы хлебом во время молебнов, имевшие место в Дорожаевском приходе, обычны во всей Росси; что церковному причту, никакого определенного содержания не получающему, без оных даже и жить было бы нечем; что в этих сборах со стороны церковного причта нет ничего противозаконного, и Контора в оные вмешивается совершенно неуместно. Если же со стороны Конторы не было такого внушения крестьянам, чтоб они не давали причту за молебны хлебом, и крестьяне сами, узнав о ссорах священника с управляющим в даче хлеба причетникам отказывают, в таком случае обязанность Конторы и управляющего останавливать крестьян и защищать причт; "ибо мне довольно известно, писаль Князь, что в тверской вотчине есть много шалунов, которые примут на себя труд поджигать крестьян против причта церковного и без приказания о том со стороны Конторы"
В 1839 г. 10 сентября диакон Александр Михайлов, дьячок Петр Парфеньев и пономарь Матвей Николаев подали князю Борису Алексеевичу следующую просьбу, "До вступления нашего в село Дорожаево к должности предки наши по милости его сиятельства вашего предка, покойнаго дядюшки князя Александра Борисовича, пользовались сенными покосами, также и мы, по вступлении в cиe же село, милостями вашего сиятельства довольно пользовались оными покосами; но в 1834 г. угодно вашему сиятельству оную пустошь, называемую Кочечник, от нас отобрать, и ныне у нас сенного покоса осталась самая малость, от чего мы претерпеваем величайшую нужду в покосе. Благоволите приказать отвесть нам сколько-нибудь сенного покоса".
Получив эту просьбу, Князь писал 13 сентября из села Куракина управляющему тверского имения Блау, что означенная пустошь взята от причетников в экономию вследствие представления Блау о том, что оная принадлежит к господской, а не к церковной земле, и что причетники, имея полное количество сей последней, пользовались этою пустошью без всякого права, единственно по самовольному бывшим управляющим Травиным сделанному им отводу, о котором никаких даже документов в конторском архиве не имеется. Ежели cиe справедливо, и ежели причетники действительно имеют полное на их штат количество церковной земли, в таком случае пусть управляющий объявит им, что им в настоящей, не заслуживающей никакого уважения, просьбе отказано; буде же Князь в своем по сему предмету предположении ошибается, и буде причетники, по мнению управляющего, точно имеют какое-либо право на удовлетворение их просьбы, то о сем обстоятельстве должно быть прислано подробное объяснение. 5 октября 1839 г. Блау из сельца Степановского отвечал Князю, что диакон села Дорожаева с причетниками не имеет никакого права на владение пустошью Кочечником, потому что пустошь дана была во время управления Травина, и было ли cиe учинено с разрешения покойного князя Александра Борисовича, того неизвестно, ибо в Конторе не имеется о том никаких документов. Дорожаевский причт владеет полным количеством земли, т.-е. 36 десятинами, одною пашнею, как то видно из плана, и по сему плану не имеют никаких лугов; но сверх сей пахотной земли им из давних времен даны князьями в трех местах небольшие луга, примерно около 8 десятин, из коих третья часть ежегодно бывает в пару, так что снимают траву примерно только с 5 десятин, коими и поныне пользуются. От имени Князя управляющим Блау причту было отказано в удовлетворении их просьбы о пустоши Кочечник.
В 1842 г. 2 июля священник Павел Антонов и диакон Иван Афанасьев обратились к князю Борису Алексеевичу лично с словесной просьбой о сенном покосе. Князь словесно же приказал отвести им 6 десятин сенного покоса в удобном месте. Не остановившись на этом, Князь велел отводить духовенству ежегодно по шести десятин сенного покоса. Узнав об этом, причт выразил Князю 20 августа 1842 г. письменно глубокую благодарность за его "милость и отеческое благоволение" и в то же время просил его дать Степановской конторе письменное приказание о каждогоднем отводе по шести десятин сенного покоса на удобных местах, "поелику, может быть, современем будет другой управитель, который, не видя вашего письменного приказа, не будет нам давать положенного покоса; тогда вынуждены будем вторично вас безпокоить просьбою".
21 июня 1846 г. князь Борис Алексеевич писалъ помощнику главноуправляющнго тверским имением Тюхтяеву из Пятигорска: „За неделю до получения донесения твоего, от 16 минувшего июня, о принятии дорожаевским священником Павлом Успенским, по слабости своего здоровья, на свое место зятя к дочери своей, ученика богословия Даниила Вишнякова, и о просьбе их обоих, чтобы получаемая священником Успенским руга 450 руб. ассигнациями в год перешла производством и на Вишнякова, я получил донесение главноуправляющего Блау по этому же предмету. На это отвечал я ему, что на продолжение священнику Вишнякову той же самой руги, которая производилась тестю его, я совершенно согласен, тем более, что, как ему известно, от этого распоряжения для экономии убытка нет".
Получив об этом в августе извещение чрез Степановскую контору, священник Даниил Иванов Вишняков принес письменно благодарность Князю: "Соответственнаго благодеянию вашему не в состоянии ничего принести в благодарность, кроме признательнаго сердца, исполненнаго благодарных чувствований и побуждений повсечасно проливать теплыя и усердныя молитвы к престолу Царя царей, дабы Он обильно изливал на вас в сей жизни неизреченныя блага, в будущей же дабы удостоил тех наград, кои уготованы и обещаны Им всем, оказывающим милости. Благодеяние ваше во всю жизнь мою будет памятником, в сердце моем, жертвы с усердием, оказанной мне недостойному".
Когда в 1847 г. хотели в Дорожаеве закрыть диаконское место, диакон Покровский, которому приходилось лишиться должности, обратился с просьбой к князю Борису Алексеевичу, и он принял в нем живейшее участие, написав тотчас же управляющему тверским имением Тюхтяеву, что он на сих днях получил от диакона Дорожаевской церкви Ивана Покровского просьбу, в которой он, объясняя, что, по новому синодскому учреждению, в Тверской епархии полные комплекты священно-церковно-служителей оставляются двойные только при тех церквах, где прихожан до 1500 душ, а одинокие при тех, где их до 1000 душ, что посему при Дорожаевской церкви, имеющей прихожан только 676 душ, дакон упраздняется, и ему велено искать другого места, проситъ о ходатайстве у тверского архиепископа относительно оставления его при Дорожаевской церкви и о причислении к приходу оной от прихода Ошурковского деревень его Александровки, Старых Горок и Лещихиной, заключающих в себе 420 ревизских душ.
Желая, чтобы, с одной стороны, при Дорожаевской церкви был всегда полный комплект церковного причта, и с другой стороны, чтобы настоящий диакон Покровский оставался при оной, Князь препроводил к Тюхтяеву запечатанный пакет на имя тверского apxиepeя, заключавший в себе его просьбу к нему по вышеозначенному предмету. С этим пакетом Тюхтяев должен был немедленно ехать сам в Тверь, вручить оный преосвященному Григорию лично и о решении его без отлагательства донести Князю. Согласно с приказанием Князя, Тюхтяев ездил в Тверь, представил лично прошение архиепископу Григорию, 27 ноября, и просил его о причислении означенных деревень к Дорожаевскому приходу. Владыка, приняв прошение, передал его на рассмотрение Консистории. Главноуправляющий Блау в предписании своем на имя конторы советовал составить просьбу от крестьян, прихожан Ошурковской церкви, назначенных к перечислению в Дорожаевский приход, в том смысле, что они желают быть перечисленными в другой приход. Тюхтяев однако находил, что написать заочно прошение преосвященному от лица прихожан о согласии их перейти в другой приход, не объясняя им, сопряжено с опасностью: в случае открытия сего, оно могло бы навлечь большое неудовольствие епархиального начальства, и просьба Князя в этомъ случае не была бы уважена. "Ошурковские священники — писал Тюхтяев — давно уже пронюхали, что дорожаевский диакон Покровский послал просьбу Князю, давно об этом поговаривают и, не желая лишиться прихожан своих, подбивали крестьян, чтобы они, в случае перечисления их, объявили свое нежелание быть прихожанами Дорожаевской церкви". Чтобы достигнуть исполнения желания Князя, Тюхтяев, по приезде из Твери, собралъ всех и настоящих, и перечисляемых деревень крестьян в контору и сам, как бы от лица Князя, хотя без его ведома, объявил крестьянам волю будто бы Князя, строжайше подтвердив, чтоб они, когда приедет депутат преосвященного и будет спрашивать их согласия, отнюдь не смели противиться воле Князя, — и крестьяне дали обещание исполнить. Любопытно то, что исполнители княжеской воли действовали самолично, но как бы по воле и желанию самого Князя, не принимая во внимание, что, защищая интересы одного диакона Покровского, они забывали интересы духовенства ошурковского и самих прихожан Ошурковской церкви, которых насильно заставляли переходить в другой приход.
Когда бывший дорожаевский священник Павел Успенский обратился 26 марта 1850 г, к князю Борису Алексеевичу с просьбой дать отпускную племяннице его, дочери умершего дворового человека тверского имения Андрея Прибылова, девице Прасковье, то Князь ответил 8 апреля, из Куракина, через управляющего тверским имешем Тюхтяева, что он, помня долголетнее усердное служение его в храме села Дорожаева, с удовольствием готов удовлетворить означенную его просьбу; но, по существованию Высочайше учрежденного по его всеподданнейшей просьбе над недвижимыми имениями его попечительства, отпускной его племяннице дать не может, а может снабдить ее им подписанным и в присутственном месте явленным свидетельством, дозволяющим ей выйти в замужество за постороннего, к ней присватавшегося жениха; а потому, коль скоро такой жених к ней присватается, пуст отец Павелъ сам лично или чрез посредство Степановской конторы известит его, какого состояния этот жених, а также об его имени, отчестве и прозванье, и тогда он означенное дозволительное свидетельство немедленно вышлет.
По желанно князя Алексея Борисовича Куракина, 6 марта 1851 г. открыта в Степановском, в бывшем фабричном помещении, школа для обучения грамоте дворовых и крестьянских мальчиков и девочек. Главным учителем определен села Дорожаева священник Даниил Иванов Вишняков с платой 150 рублей в год, и ему дан в помощники из дворовых племянник прежнего священника Успенского Федор Андреев Прибылов. О. Вишняков учительствовал в этой школе до января 1855 г., когда был переведен в село Балашково, а священник сего последнего, благочинный Никифор Малыгин, заступил его место.
Так как священническая усадьба в Дорожаеве занята была домом о. Вишнякова, то о. Малыгин подъискал себе другое близ храма место, на котором стоял дом крестьянина Чижова. Но Чижов запросил с него за свою постройку очень дорого: 800 рублей ассигнациями. Тогда Малыгин предложил Вишнякову, поступившему, как сказано выше, на его место в Балашково, поменяться постройками, при чем давал придачи 150 рублей; но Вишняков не согласился. После того Малыгин купил в лесу новый сруб, перевез его в Дорожаево и объявил священнику Вишнякову, чтоб он очистил ему усадебное место, занятое его постройкой. Вишняков же ответил, что из всей постройки ему принадлежит одна только новая изба, а прочее строение принадлежит его теще, вдове покойного, здесь же служившего, священника Павла Антоновича Успенского, и что он не имеет права сносить её постройку, тем более, что теща его желает дожить век свой в собственном доме при гробе мужа, никуда не выезжая из Дорожаева. Потерпев тут и там неудачу, о. Малыгин остановился на новом месте для своего дома. На запад от храма и близ него, в чистом поле, по направлению к селу Ивашкову, ему понравилось никем и ничем не занятое место, находившееся в церковном владении. Испросив у Князя разрешение, он построил здесь себе дом.
О. Малыгин служил в селе Балашкове с 1831 по 1854 г., а с 1855 г. до 1882 г, — в Дорожаеве. У прихожан своих он прослыл за сострадательного и ласкового священника, а от князя Алексея Борисовича пользовался милостями. Когда, по интригам диакона Ивана Покровского, Малыгин въ 1859 г. был отстранен от должности благочинного, то Князь упросил тверского архиепископа перевести диакона из Дорожаева, и он в 1860 г. переведен в Мичково.
Дошедшее до нас письмо о. Малыгина к Князю на латинскомъ языке (не без ошибок) показывает нам, как высоко он ценил расположение к себе владельца имения.
О. Малыгин также учительствовал в Степановской школе и отправлял службу в домовой княжеской церкви. О последнем свидетельствует поданный им в Контору и сохранившийся в бумагах князя О.А. Куракина счет. "1. 1863 г. марта 9 дня, в субботу, всенощное бдение в домовой церкви. 2. Марта 10 дня, в воскресенье, великая вечерня, малое повечерие в домовой церкви. 3. Марта 15 дня, в пятницу, повечерие малое, утреня и акафист Божией Матери в домовой церкви. 4. Мая 15, в среду, обедня. 5. Мая 18, в субботу, обедня 6. Сего же числа всенощное бдение в домовой церкви. 7. Мая 8 дня всенощное бдениее. 8. Мая 25 дня, в субботу, обедня. 9. Июня 1 дня, в субботу, обедня. 10. Июня 8 дня, в субботу, обедня. 11. Июня 15 дня, в субботу, обедня. 12. Сего же числа всенощное бдение в домовой церкви. При сих двенадцати службах свечей, ладана, муки для просфор, вина церковного израсходовано на три рубля. 13. О блаженной памяти княжны Татианы Борисовны Куракиной, по мужу Савинской, шестинедельное поминовение, т.-е. 40 обеден и 6 панихид. 14. О блаженной памяти княгини Иды совершено в течение шести недель, по субботам, 6 обеден и 2 панихиды. При совершении сих двух заупокойных служб израсходовано свечей, ладана, вина церковного, муки для просфор и угольев на 20 рублей. 15. О блаженной памяти князя Бориса Алексеевича 40 обеден и 25 панихид.
После Малыгина (с 1882 г.) по настоящее время священником в Дорожаеве состоит о. Петр Богородский, сообщивший нам обстоятельные сведения о своем храме.
Причт церкви села Дорожаева, кроме надельной земли при церкви, пользовался от князей Куракиных сенокосами на мысах по реке Шоше и в пустоши, под назвашемъ Евстафьево. С 1884 г. за обучение детей пению и за у правление в церкви хором из вотчиной конторы Елисаветы Алексеевны Нарышкиной ежегодно платится учителю 120 рублей.
Кроме самаго села Дорожаева, князьям Куракиным принадлежали здесь деревни Горки, Кулотино, Новые Горки, Лещихино, Александровка, Шепелева, Подкина, Каменское, составлявшие Дорожаевский приход.
(По материалам издания Восемнадцатый век. Княже-куракинские церкви и поместья. Том II. Под редакцией: Смольянинов В.Н. б.м.: Типо-литография Н.И. Гросман и Г.А. Вендельштейн, 1905.)